«Мой ребенок — псих». Личный опыт
Массовый расстрел детей в Казани и Перми побудили Викторию рассказать свою историю о ребенке с диагнозом. Она согласилась поделиться своими советами на условиях анонимности.
Как распознать болезнь?
Когда случается очередная ужасная история с массовыми расстрелами, где вчерашние школьники становятся убийцами, я считываю в их меморандумах признаки безумия и мне становится жалко… их родителей. Нет, конечно, жертвам и их близким я тоже соболезную, тут просто эмоции очевидны. А вот родителей принято обвинять. Именно поэтому я решила рассказать свою историю, потому что понимаю: на месте этих родителей с ненулевой вероятностью могла бы оказаться я.
Откуда берется психиатрия? Я прочитала десятки книг, диссертаций, прослушала множество лекций в попытке размотать клубок к самому началу. Вот только проблема в том, что нет такой развилки, на которой история могла бы пойти другим путем. Это всегда комплекс факторов: генетика плюс обстоятельства первых лет жизни, в которые входит и беременность с родами.
Какие-то типы отклонений видно чуть ли не с рождения, другие проявляют себя не сразу. Есть диагнозы, которые вообще не любят ставить в раннем возрасте, пока формирование личности не завершено. К ним относятся шизофрения и психопатия.
У нас был как раз такой случай. Что у ребенка есть проблемы, было понятно еще в три года. В саду все время возникали проблемы с поведением. Помню, как мне звонили родители других детей с разборками. И я могу их понять — кому понравится, что их тихую и спокойную дочку бьют? Уже тогда фраза «скажите своему ребенку» стала нас преследовать. При этом дома проблем с агрессией не возникало никогда, но кого это волнует. Ведь надо вписываться в социум.
С четырех лет мы стали обивать пороги психологов и нейропсихологов. Пытались перенаправить энергию в спорт. Даже психиатр в списке был: посмотрел на ребенка и выдал разрешение пойти в школу в шесть с половиной лет. В школу мы пошли пораньше не просто так — предвидя грядущие сложности, я стремилась отдать дочь к знакомому учителю, у которого как раз заканчивал учиться старший сын.
Лучше не становилось. Мы строили замки из песка, рисовали семью, занимались все вместе и индивидуально с ребенком. Большинство психологов говорили мне о том, какой необычный, творческий ребенок у нас растет.
А ребенок меж тем продолжал зажигать. Звоночками были воровство (всегда и у всех), тотальное вранье, попрошайничество, плохая успеваемость и невозможность никакой созидательной деятельности. К девяти годам к списку добавилось курение, ненормативная лексика, эпизоды демонстративного поведения с раздеванием. Понятно, что при таком «букете» любой коллектив рано или поздно выдавливал дочь из своих рядов.
Проверьте ребенка у психиатра
Как любая мать, я хотела верить в лучшее и не видела очевидного. Я воспринимала симптомы болезни как особенности взросления и характера, которые можно вылечить любовью. Большая часть друзей и знакомых, когда я упоминала об эпизодах курения, воровства или еще каких-то проявлениях поведения, вспоминали, как вели себя так же в подростковом возрасте, а потом все прошло. И ни один психолог ни разу не сказал: вам не ко мне, проверьте ребенка у психиатра.
Только раз, когда дочь не смогла считать эмоций специальных на карточках, психолог сам себе под нос сказал: «Ну да, типичный психопат, будет только хуже». Но и он не предложил никаких альтернатив.
Помню, я смотрела видео, где психиатр общался с группой родителей, чьи дети имеют психиатрические диагнозы. Он сказал: «Если все вокруг вам говорят, что ваш ребенок странный или ненормальный, возможно, это не оскорбление. Родители обычно последними признают у своего ребенка наличие психиатрии. Так что, если вам кажется, скорее всего, вам не кажется».
Но я не сдавалась и перед началом средней школы решила отправить дочь в инклюзивный летний лагерь, работающий по принципам выдающегося педагога Януша Корчака. «Да, дочь воровала, дралась, и учителя в младшей школе в попытке ее усмирить настроили детей быть полицаями, но в новом коллективе "карма" обнулится», — думала я.
Через неделю мне позвонила директор лагеря. Она рыдала в трубку и просила забрать дочь домой, потому что впервые за 20 лет практики лагеря они не справились. Позитивная педагогика не сработала, дочь начертила бранное слово на теле другой девочки с умственной отсталостью, и это был только один мелкий эпизод. Я утешила директора и забрала ребенка.
После этого мы пошли к частному психиатру. Известному, дорогому, передовому. Психиатр сказал, что у дочки СДВГ, выписал лекарство и написал список требований к образовательному процессу, который никто нигде и никогда не сможет выполнить.
Вооружившись двумя психологами и лекарствами, дочь пошла в пятый класс. Несмотря на заявленную инклюзию, школы не готовы к таким детям. В нашем случае в школу был вызван психолог. Он работал с нами: семьей, ребенком, учителями — толку не было. Тьютора школа брать отказалась. И можно, наверное, было бы бороться. Вот только к этому моменту произошла массовая драка, дочь была поставлена на учет в полиции, а домой к нам пришла опека в связи с коллективным письмом родителей класса... И обнаружила чистую квартиру, полную семью, двух нормальных сыновей.
«Да, я буду курить и воровать!» — смотря в глаза тетушкам из опеки, спокойно сказала дочь.
В общем, мы перешли в платную школу, но даже в классе из двух человек учиться не удавалось. Затем проблемы начались даже на удаленных уроках. Например, рабочий школьный чат наполнялся грязными матерными выражениями, которых, конечно, не употребляли дома.
Я начала штудировать интернет еще тщательнее и познакомилась с другой мамой, у которой ребенок вел себя в точности так же, мы даже ходили к одну и тому же звездному психиатру с одним и тем же «успехом». В общем, я поняла, что это симптомы болезни. И окончательно утвердилась в своем мнении, ответив на вопросы оценочного листа психопатии Хаэра.
К этому моменту поведения дочери я боялась больше, чем «карательной психиатрии», и мы записались на прием к государственному психиатру.
Не осуждайте родителей
Дальше была череда разных эпизодов, попытки подбора лечения, временные улучшения и серьезные ухудшения состояния, новые дикие признаки болезни. Но все это происходило уже после того, как я приняла факт: мой ребенок болен. Это не я плохая мать, не я виновата в том, что дочь ударила девочку в школе, заперла кошку в выдвижном ящике стола (пока ее не хватились и не нашли!) и украла у родной бабушки всю ее пенсию. Это не вопрос педагогики, это вопрос правильной организации пространства и подбора лечения.
У этой истории нет счастливого конца, потому что, к сожалению, болезнь дочки не позволит ей работать и социализироваться никогда. И в нашем случае терапию подобрать тоже непросто.
Какие общие выводы я могу сделать из своего опыта и каким знанием поделиться?
- Психиатрия — не редкость. Каждый пятый сталкивается с ней в жизни, а примерно 5% населения имеют серьезные диагнозы.
- Вам стоит начинать тревожиться, если ребенок демонстрирует девиантное поведение и не вписывается в социум. Если он собирает целую коллекцию странностей, которые по одной могут быть вполне себе вариантом нормы.
- Не путайте психолога и психиатра. Не думайте, что первый направит вас ко второму. Так бывает, но далеко не всегда. Зато подобранные лекарства в ряде случаев отлично сочетаются с психотерапией.
- Нет никакой карательной психиатрии, никто не хочет поставить вашего ребенка на учет и навсегда сломать ему жизнь. В больницах не ставят опыты над пациентами, им пытаются подобрать терапию.
- В то же время не рассчитывайте на психиатрию как на волшебную палочку, в какой-то мере это тоже гадание на кофейной гуще. Нет анализа или процедуры, которая бы доказательно могла выявить тот или иной диагноз. Сколько врачей, столько мнений... Но если заслуженный профессор «сказал в морг, значит, в морг», коллеги не будут спорить. В нашем случае кандидат наук сначала поставил один диагноз, потом профессор в другом заведении диагностировал противоречащий первому вариант заболевания. Затем в приватной беседе не менее заслуженный профессор сказала, что считает первый диагноз более верным, но спорить в публичном пространстве с авторитетом заслуженного коллеги никто не решится.
- Не осуждайте родителей таких детей. В нашем обществе с исключительно бумажной инклюзией и страхом обращения к психиатру они и так погружены в пучины отчаяния и без ваших оценок. Не все можно решить волшебной фразой «скажите своему ребенку», не все лечится любовью и правильным примером. Дебют заболевания может случиться в любой момент. От этого никто не застрахован.
Читайте также в рубрике «Личный опыт»: