Врачи и литературоведы рассуждают о том, можно ли было облегчить страдания Софьи Андреевны, знай лекари XIX века методы лечения современной медицины.
Мне кажется, я когда-нибудь себя хвачу от ревности. Просто баба, толстая, белая, ужасная. Я с таким удовольствием смотрела на кинжалы, ружья. Один удар, легко, пока нет ребенка. И она тут в нескольких шагах. Я просто как сумасшедшая. Если б я могла и его убить, а потом создать нового, точно такого же, я и то бы сделала с удовольствием.
Первая беременность жены Льва Николаевича Толстого проходила тяжело. Четыре месяца графиню мучал сильный токсикоз, она почти ничего не ела. Толстой видел, как ей тяжело, и лишний раз старался не беспокоить.
Совокупность состояний позволяет нам говорить о тревожном расстройстве, о стрессовых переживаниях, о дезадаптивных реакциях. И если у нее были такого рода сомнения на предмет жизни, оценки себя, оценки окружающих, мы можем говорить о том, что у Софьи Толстой были депрессивные переживания.
Первые роды Софьи были затяжными, схватки длились 12 часов. Когда начались потуги, сил почти не осталось. Ситуация тут же стала критической, головка младенца застряла в родовых путях. Акушерка испугалась и вызвала доктора из Тулы. Он предложил наложить на головку ребенка акушерские щипцы, которые очень широко использовались в то время в подобных ситуациях.
Чем чреваты акушерские щипцы? В первую очередь родовой травмой. Это может быть кровоизлияние в мозг у младенца. Это может быть разрыв мягких тканей у матери. Современная медицина, конечно, практически уже не допускает данной процедуры. И в данном случае просто производится кесарево сечение в экстренном порядке.
Софья, дочь известного врача, прекрасно знала об опасных последствиях такой процедуры. Несмотря на невыносимую боль и слабость, она отказалась от врачебной помощи и попросила дать ей возможность родить самой. Через час появился сын Сережа, малыш был здоров.
Но у матери сразу после родов началась острая грудница (так назывался тогда мастит — воспаление молочных желез). Соня плакала от боли, но пыталась кормить ребенка через силу — так хотел муж.
Вызвали доктора, который посоветовал модное на тот момент средство — специальный компресс на основе мяса гадюки, живых лягушек и червей, якобы имеющий противовоспалительный эффект, пластырь Виго. Также был назначен раствор ляписа (нитрат серебра) для протирания сосков.
Нельзя в 2021 году говорить о том, полезно ли это лечение. Можно говорить о том, были ли другие на тот момент доступные способы лечения. И это лечение, собственно, которое было предложено, является противовоспалительным. Все растворы коллоидного серебра обладают противовоспалительным действием. Это все, что могли на тот момент предложить. Сейчас, конечно, такое лечение никто не проводит.
Лечение не решило проблемы. Из-за сильной боли Софья не смогла кормить ребенка. Несмотря на это, всего через год на свет появился второй ребенок Толстых — Татьяна.
Она и в первых-то родах была, мягко сказать, не сильно хороша с точки зрения здоровья, психического в том числе. Если был небольшой интервал, то вторые роды, естественно, являются дополнительной нагрузкой как физически, так и психологически.
Еще через два года родился Илья, затем Лев. Конечно, в семье были помощники, но всю работу с детьми Софья выполняла сама: кормила, пеленала, гуляла, лечила.
Представляете, что у нее с иммунитетом? Которого к тому времени уже не должно быть вообще никакого в принципе. Стрессы, беременности, мощные гормональные перепады, с иммунитетом там была совсем беда.
После пятых родов у Софьи резко поднялась температура, начался сильнейший озноб. Приехавший доктор испугался не на шутку: у графини родильная горячка, иначе говоря, послеродовой сепсис. Это опасное осложнение возникает, когда через родовые пути в кровь попадает инфекция.
После родового акта иммунитет падает, родовые пути открыты, акушерка часто в родовые пути входила руками, пальцами, иногда всей кистью для того, чтобы, например, отделить плаценту. Вы не поверите, но, даже когда уже Пастер, Кох открывают возбудителей особо опасных инфекций, устанавливают методологию их распознавания, борьбы с ними, продолжались научные споры о зарождении инфекции в воздухе. Была миазматическая концепция, всерьез писали письма друг другу, осуждая и не веря в то, что есть вот какие-то невидимые глазу микроорганизмы, способные причинить такие проблемы.
До середины XIX века от родильной горячки умирали до половины рожениц. Лишь в 1847 году венский врач Игнац Земмельвейс установит, что яды попадают в организм женщины от грязных рук повитух и докторов. Он предложит выход — всем врачам мыть руки раствором хлорной извести.
Во второй половине XIX века родильную горячку лечили симптоматически. Прикладывали к телу ледяные компрессы, поили морсами, от боли назначали опиум, надеялись на Бога.
Софья выздоравливала тяжело и долго. Врачи настоятельно советовали больше не беременеть. Полностью болезнь невозможно было победить, а значит, новая беременность может закончиться выкидышем или ребенок рискует родиться больным.
И вот здесь Толстой повел себя жестоко, потому что сказал ей: «Или ты будешь рожать, или это будет развод». Он убежден, что если семья, то, значит, женщина, должна рожать, рожать и рожать, пока может.
Через год Софья рожает сына Петю. К ужасу матери, прогнозы врачей оправдались. Не дожив до полутора лет, он умер от крупа — инфекционного воспаления гортани и трахеи. Следующий сын Николушка умер от воспаления мозга в девять месяцев.
Смерти детей, особенно смерть Николушки, Софья описывает в своих воспоминаниях и дневниках, как он уже умирающий требовал грудь, она давала, понимая, что он все равно сейчас умрет. И он умирал просто у нее на руках, она видела, как каменели его глаза. Это невозможно читать без содрогания.
У Софьи началась сильнейшая депрессия. Она перестала спать и есть, почти ни с кем не разговаривала. Толстой пытался отвлечь жену, вывозил на прогулки, но лучше ей не становилось.
В 1875 году Софья забеременела в восьмой раз. На шестом месяце начались резкие боли в животе, безостановочная рвота и жар. Лечащий врач Толстых Василий Чирков диагностировал у графини сильнейшее воспаление брюшины. Сегодня это назвали бы перитонитом. Испуганный доктор отвел Толстого в сторону и сказал, что шансов на спасение немного.
До разработанных схем антибиотикотерапии и хирургического воздействия смерть могла наступить в течение двух-трех дней, даже ранее, потому что это тяжелейшее такое же, как и родильная горячка, токсическое поражение.
Перитонит даже в современных условиях лечится сложно. Пациенту проводится экстренная операция, санация очага воспаления и всей брюшной полости, затем мощная терапия антибиотиками в стационаре.
Что мог сделать тогда врач Чирков? Он поставил Софье 17 пиявок, дал опий и положил лед на живот. Ничего другого в арсенале медицины просто не было.
Опий абсолютно показан, потому что это главное обезболивающее средство. Что касается льда, то, конечно, он снижал температуру, замедлял процессы кровообращения в месте приложения. Пиявки — это средство разжижения крови, потому что в слюне пиявки находится гирудин. И гирудотерапия, наверное, здесь не была лишней, чтобы предотвратить образование тромбов, застойных явлений.
На следующий день у больной начались преждевременные роды. Недоношенная шестимесячная Варя прожила всего полтора часа. Следующие 16 дней Софья находилась в бреду. Состояние было критическое. Испуганный Толстой не отходил от жены. Потом Софья скажет, что выжила тогда лишь благодаря его заботе.
Когда ее мучают какие-то обычные боли, когда она даже на ногах переносит и грипп, и простуды, это не требует от Льва Николаевича никакой заботы по отношению к ней. Потому что проблема стояла всегда именно в том, что Софья Андреевна требовала, просила, умоляла о видимой нежности и любви. А в момент болезни она всегда проявляется.
Продолжение медицинского анализа психологического и физического здоровья Софьи Толстой смотрите в программе «Клинический случай. Софья Толстая: Безумная любовь».
Читайте также:
Секс как лекарство. Невероятные и жуткие методы лечения половой дисфункции
