Обреченный романтик, или Почему врачи не спасли Грина

Детство, которое закончилось внезапно 

Настоящая фамилия Александра Грина — Гриневский. Он родился в Вятской губернии — в полутора тысячах километров от моря, но любовь к морю всегда жила в нем. 

В четыре года мальчик уже знал азбуку, но не мог составлять слоги. И тогда отец принес книгу «Приключения Гулливера в стране лилипутов», и они стали вместе учиться словосложения. Символично, что первым самостоятельно составленным словом маленького Саши стало слово «мо-ре». 

Когда будущему писателю было двенадцать, от туберкулеза умерла его мать, и детство Саши практически закончилось. С новой женой отца он общего языка не нашел, и как только ему исполнилось шестнадцать, отправился искать счастья на юг, к Черному морю.

«На пятнадцатом году жизни Артур Грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. Вскорости из порта Дубельт вышла в Марсель шхуна «Ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. Этот юнга был Грэй», — эти строки Александр Грин напишет намного позже, но, наверное, именно так он представлял себе встречу с мечтой. Подросток был уверен, что поступит юнгой на пароход и сразу же отправится в кругосветное плавание. Однако стать морским волком ему было не суждено. Нищий и голодный, дни и ночи он проводил в порту, пытаясь наняться матросом.

— Сам себе он казался сильным, мужественным, широкоплечим. А на деле был узкогрудым худым и сутулым подростком. Питание Александра было отвратительное, то еда была, то ее не было. Конечно, его внешний вид не производил должного впечатления на капитанов, — старший научный сотрудник музея А.С. Грина в Феодосии Светлана Колотупова.

Сам Грин позже так опишет свои воспоминания о том сложном периоде своей жизни: «Совершенно не могу припомнить, как я питался тогда; едва ли я даже «питался», я систематически голодал, изредка выпрашивая на пароходах кусок хлеба. Я подолгу сидел в харчевнях, ожидая, не оставит ли кто объедки, и, заметив добычу, подсаживался к тому столу, собирал куски хлеба, смазывал их остатками соуса или борща».

Годы скитаний не прошли даром. Грин никогда и не был крепким, а лишения лишь подточили его силы и запустили целый каскад болезней.

Нищета и голод 

Первым плохое питание сказалось на желудке. Боль натощак и после еды, тошнота — симптомы гастрита. Воспаление желудка при гастрите может протекать по-разному. Секреция может быть в норме, а может  сопровождаться повышенной или пониженной кислотностью.  В отсутствие лечения воспаление приводит к атрофии слизистой желудка, являясь по сути уже предраковым заболеванием.

В конце ХIХ века гастрит серьезным заболеванием не считался. Не придавал значения болям в животе и Гриневский. Когда негде ночевать и нечего есть, на проблемы с желудком жаловаться смысла не было. 

Скверное питание — не единственная причина, которая подрывала здоровье молодого человека. Так, примерно с шести лет Грин начал курить — страшно даже представить себе это. После — дымил почти постоянно, то трубку, то самокрутки.

А ведь табачный дым приводит с большой вероятностью не только к хроническому бронхиту, сердечно–сосудистым заболеваниям и раку легких. Две трети пациентов с серьезными поражениями желудка — курильщики со стажем.

— Желудок — один из самых важных органов-мишеней. После курения длительный спазм микрососудистого русла вызывает ухудшение питания стенки желудка и провоцирует самые различные заболевания: от воспалительных, язвенных до злокачественных поражений, — главный внештатный специалист-онколог Департамента здравоохранения г. Москвы Игорь Хатьков.

Курение приводит к кислородному голоданию, при этом никотин и угарный газ, которые содержатся в табачном дыме, подавляют клеточный метаболизм. Таким образом, курильщики рискуют заработать себе еще и варикозную болезнь вен и ее осложнения — трофические язвы. Именно они стали для Александра Гриневского очередной серьезной проблемой со здоровьем. 

— Язва —  это хроническая рана. Если в язве живет инфекция, она может попасть в кровь и осесть в лимфоузлах, например, в паховых. Отзовется ли это последствиями? Безусловно, — заместитель председателя Российского общества историков медицины Сергей Глянцев. 

У Гриневского последствиями стали трофические язвы. Гноящиеся раны напугали обитателей ночлежки, где он жил. Соседи решили, что это сифилис и выставили больного за дверь. Но в больницу Александр попал, когда язвы были настолько запущены, что уже не позволяли ему встать на ноги.

Сегодня самый распространенный метод лечения трофических язв — shave-терапия. Пораженная область очищается от мертвой ткани. Затем на нее накладывают лоскут собственной кожи толщиной в треть миллиметра, взятый с донорского участка. Ничего подобного в одесской городской больнице пациенту Гриневскому не предлагали. Лечение, если верить его дневникам, состояло в «перевязках, мытье ног, малом движении и лекарственных мазях». Но и этого оказалось достаточно, чтобы юноша пошел на поправку. 

Прощание с мечтой и первая проба пера

Как только ноги зажили, Александр вновь вспомнил о своей мечте. И удача улыбнулась — его наконец–то взяли учеником капитана на пароход «Платон». Но счастье длилось недолго. Жалованья у него пока не было, за питание во время обучения он должен был платить сам — 8,5 рублей за рейс. На первый ему денег хватило, а после второго его спустили на берег.  

С мечтой о море пришлось проститься. Разбитый он вернулся домой в Вятку и устроился на военную службу. Но строгая дисциплина и Гриневский оказались несовместимы. 

Через полгода Гриневский сбежал со службы и вступил в партию эсеров, где ему поручили писать «агитки». Эти вирши и стали первой литературной работой будущего писателя. Более прозаичного начала для карьеры главного литературного романтика России и придумать было невозможно.

— В этих подстрекающих к беспорядкам политических текстах не было ни романтики, ни мечты. Описывались там гиперболизированные ужасы и кошмары российской жизни, призванные спровоцировать людей на противостояние действующему в стране того периода режиму, — литературовед, профессор факультета филологии Высшей школы экономики Олег Лекманов.

Арест Гринева, рождение Грина и тиф

Год 1903, Севастополь, арест, суд… Но и в тюремной камере Гриневский продолжает писать. Правда уже не прокламации, а рассказы. Так и рождается новый Александр — Грин. 

А с прототипами своих будущих произведений знакомиться в еще одном учреждении закрытого типа — лепрозории. Сюда Грин пробирается после освобождения нелегально под видом санитара, подкупив врача. Гниющие заживо тела и при этом невероятная сила духа находящихся там людей — больница прокаженных предстает взору впечатлительного молодого человека во всей своей ужасной красоте. 

Через несколько лет писатель окажется в компании смертельно больных уже не по собственной воле. Тогда, осенью 1919, в разгар гражданской войны, Александра Гриневского призывают в армию, но вскоре комиссуют по болезни: его мучает лихорадка, головная боль, спутанность сознания и, наконец, сыпь по всему телу. 

Грина отправляют санитарным поездом в Петроград. Диагноз: сыпной тиф. Болезнь, которая в те годы убила миллионы людей. Бойцы погибали не столько от ран, сколько от инфекции, высокой скученности, антисанитарии и контагиозности самого тифа: заболел один — инфицирует все подразделение. 

Эпидемия сыпного тифа в России 1917–1921 годов унесла жизни почти трех миллионов человек. Боткинские тифозные бараки, куда попал Александр Степанович, были переполнены. 

Сыпной тиф поражает в первую очередь нервную и сердечно-сосудистую системы. Именно разрушенные кровеносные сосуды выглядят как сыпь на теле. До начала эры антибиотиков смертность от тифа достигала 60%. Противомикробные препараты позволили снизить ее до 1%.

— Эффективные антибиотики, появились только в 50-х годах ХХ века, то есть гораздо позже. На тот момент лекарства не было, а помощь заключалась в симптоматической терапии, то есть в облегчении страданий больного. Это уход за больным и охлаждающие компрессы, —  главный внештатный специалист по инфекционным болезням Департамента здравоохранения г. Москвы Андрей Девяткин.

Путь к славе 

Из больницы Грин вышел, как отмечал его друг Константин Паустовский, почти инвалидом. Последствиями тифа стали постоянные головные боли, тошнота и тяжесть в ногах. И Грину снова было негде жить и нечего есть. Чтобы не умереть от голода, он просит помощи у Максима Горького. Именитый писатель пробивает Александру жилье в Доме искусств и заботится о том, чтобы Грин не бросал перо, то и дело подкидывая заказы. 

В петербургском Диске, как прозвали Дом искусств его жители, еще толком не оправившись от тяжелой болезни, Александр Грин и пишет главное свое произведение — «Алые паруса».

— Он был человек духовно сильный. Имея столько болязней, писать о сильных людях, о полной опасностей жизни, и главное — о романтичных отношениях, мог только человек не сломленной воли, — писатель Дмитрий Лосев.

Когда приходит любовь

В Доме искусств Грин практически ни с кем не общался и никогда не улыбался, был мрачен и нелюдим — пока в его жизнь не пришла любовь. Имя ей было Нина.  Нина Миронова, будущая супруга. Она искренне считала Грина поистине великим человеком. Тот был счастлив, наконец в его жизни было все — дом, работа, любимая женщина, деньги, слава. 

Но эйфория от позднего успеха оказалась столь же опасной, сколь когда-то — нужда и болезни. Литературные вечера чаще заканчивались в местном кабаке. «Русская страсть», так тогда благородно называли алкоголизм, все сильнее захватывала писателя. Ни уговоры, ни слезы жены не действовали. Чтобы спасти мужа, Нина Николаевна пошла на хитрость.

Она пожаловалась супругу на выдуманные боли в сердце, а подговоренный ею знакомый доктор, порекомендовал паре покинуть Ленинград.  Без раздумий Грин бросает все и увозит жену в Крым. 

— Грин переживает за здоровье супруги и не разрешает ей заниматься домашним хозяйством. Если Грин работал допоздна, то пол был весь усыпан пеплом и окурками. Нина подметала, мыла пол, проветривала, отряхивала окурки и…часть из них разбрасывала под столом, чтобы Грин не заметил следы уборки, — Светлана Колотупова.

Грудь болит… 

Писатель курил до последних своих дней. В Крыму он, несмотря на мягкий климат, сильно кашлял и жаловался на ноющую боль в груди. Шел 1931 год. Ему было тяжело дышать и тяжко работать. Последние семейные сбережения ушли на врача. В Феодосийской больнице по рентгеновскому снимку Александру Степановичу ставят воспаление легких, а затем туберкулез — болезнь, от которой умерла его мать. Скорее всего Грин был инфицирован в детстве, но туберкулез у него прогрессировал медленно. В те годы профилактического контроля не велось, и он мог не знать, что давно болен.

Александру Грину назначают ударные дозы ацетилсалициловой кислоты. Весьма спорный сегодня, но весьма актуальный на тот момент способ терапии — за счет обезболивающего эффекта препарат давал ощущения облегчения.

Поначалу писателю действительно стало лучше. Казалось, что боли отступили, а дыхание восстанавливается. Но через пару недель состояние резко ухудшилось — кашель стал надрывным и кровавым. 

Врачи разводили руками. Первым заподозрил онкологию у Грина молодой доктор Яковлев. Как позже выяснится — рак желудка в запущенной стадии. Оперировать уже было поздно. 

Александр Грин так и не узнал о своем диагнозе и до последнего дня надеялся выздороветь. Но рак оказался сильней. Вечером восьмого июля 1932 года Александра Степановича не стало…

Можно ли было спасти Грина

Два не связанных между собой смертельных заболевания у одного пациента. Современные врачи приняли бы этот вызов! Схема лечения от туберкулеза включает антибиотики, иммуномодуляторы и химиотерапию. Результат в большинстве случаев положительный.

Бороться с раком желудка — сложнее. Он и сегодня лечится с трудом. Современных методик, как то лучевая или химиотерапия, в тридцатые годы не было. А вот опыт проведения операций при раке желудка у отечественных хирургов  — был. В столичной клинике хороший врач мог с большой долей вероятности успешно провести операцию. 

— Сейчас, даже если хирургические методы были уже не эффективны, жизнь Грина можно было продлить, значительно улучшив состояние. У нас есть пациенты разных стадий, которые на лекарственном лечении относительно хорошо живут уже несколько лет, — Игорь Хатьков.