«Это так, пустяки». Почему Антон Чехов был туберкулезным диссидентом?

Врачи и литературоведы рассуждают о том, можно ли было помочь Антону Павловичу, если бы доктора XX века знали методы лечения современной медицины.

В ночь с 14 на 15 июля 1904 года врача швейцарского курорта Баденвейлер Эрика Шверера вызвали в гостиницу «Зоммер» к русскому пациенту, которого он лечил третью неделю. Пациент, сам в прошлом врач, впервые попросил, чтобы к нему позвали доктора. Во время осмотра больной улыбнулся, сказал по-немецки: «Я умираю». Шверер немедленно послал за шампанским.

Такова старинная врачебная традиция: умирающему коллеге врач должен налить бокал шампанского. Фамилия пациента была Чехов. 

Последний классик золотого века русской литературы родился 29 января 1860 года в семье мелкого торговца Павла Егоровича Чехова. Вообще, с генетикой Чехову повезло. Мать писателя прожила больше 80 лет, а отцу в момент смерти было уже за 70, и умер он не от болезни, а из-за несчастного случая. Младшая сестра Мария и вовсе пересекла 90-летний рубеж. А вот сам Чехов прожил всего 44 года. 

Легочная форма туберкулеза была достаточно распространенным заболеванием. И самое главное, чего практически никто толком не осознавал и не понимал, — что это инфекционный процесс.

Константин Пашков
заведующий кафедрой истории медицины МГМСУ им. А. И. Евдокимова

В 1882-м, когда немецкий микробиолог Роберт Кох открыл туберкулезную микобактерию, Чехов учился на третьем курсе медицинского факультета МГУ.

Парадокс: Чехов, будучи врачом, до последнего отрицал тяжелую болезнь у самого себя. Речь, конечно, о чахотке, первые признаки которой проявились у него в 1884-м, в возрасте 24 лет, когда он учился на последнем курсе и подрабатывал репортером при окружном суде.

Когда он был студентом и еще не писателем, у него вдруг случилось кровохарканье на публике так, что все заметили. Потом он как-то намекал, что каждую весну у него такое есть.

Дональд Рейфилд
профессор-эмерит русской литературы Лондонского университета Королевы Марии

Казалось бы, диагноз очевиден, но Чехов долго будет убеждать себя и других, что это не чахотка. 

Если бы то кровохарканье, которое у меня случилось в окружном суде, было симптомом начинающейся чахотки, то я давно уже был бы на том свете. Вот моя логика. 

Из письма А. П. Чехова А. С. Суворину. Москва, 14 октября 1888 года

Как врач, он, конечно, знал статистику. Чахотка в XIX веке убивала 95% больных в течение трех лет после заражения. Поскольку его эта участь миновала, он и сделал свой вывод. Но Чехов не мог знать того, что мы знаем сегодня. 

То, что у Чехова выявили кровохарканье в возрасте 24 лет, а прожил он еще 20 лет, как раз и говорит о том, что его организм был достаточно сильным и мог справляться с инфекцией на протяжении всех этих лет. А вот кровохарканье появляется как осложнение уже далеко зашедшего туберкулеза. То есть это первый симптом, который выявили, на самом деле он заболел гораздо раньше. 

Ирина Васильева
директор НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний Минздрава России

Что ж, в 1884 году так ошибаться было простительно даже врачу. Микробиолог Илья Мечников уже открыл фагоциты, но их роль в защите от болезнетворных бактерий он установит лишь к самому концу столетия. И Чехов невольно становится туберкулезным диссидентом. 

Он даже и вида не подавал, что ему плохо, боялся нас смутить. Я сам однажды видел мокроту, окрашенную кровью. Когда я спросил у него, что с ним, то он смутился и испугался своей оплошности, быстро смыл мокроту и сказал: «Это так, пустяки».

Из воспоминаний Михаила Чехова, брата писателя

По окончании университета Чехов получает звание уездного лекаря и устраивается на работу в губернскую земскую лечебницу в подмосковном Воскресенске. Полдня он принимал пациентов (30–40 человек в день), полдня ездил по вызовам. В этот период Антоша Чехонте еще называет медицину женой, а литературу — любовницей. Но столкновение с реалиями жизни уездного врача и заведующего больницей наводит на мысль, что такую жену, быть может, не грех и бросить.

В итоге в 1886-м Чехов переезжает в Москву. Решение принято: отныне он будет применять свой талант диагноста в литературном творчестве. 

Взять хотя бы его произведения начиная с середины 80-х годов. Или произведения наиболее популярные и известные конца 90-х годов, такие как «Ионыч», например, где, действительно, как история болезни представляется не только жизнь человека, но и жизнь общества. Да, речь идет не о болезни реальной, как в «Черном монахе», например, а о болезни социальной. Но Чехов, действительно, подступается к героям, к сюжету как талантливый земский врач.

Эрнест Орлов
заместитель директора ГМИРЛИ им. В. И. Даля по научной работе

После выхода рассказов «Степь» и «Скучная история» к Чехову приходит слава. А за сборник «В сумерках», вышедший в 1887 году, он получает самую престижную литературную награду дореволюционной России — Пушкинскую премию Академии наук. Пациентов он все еще продолжает принимать, но уже частным образом. Даже планирует получить ученую степень по медицине, но избранная им тема «История врачебного дела в России» оказалась необъятной. И в конце 1880-х Чехов загорается идеей — исследовать быт сахалинских каторжников.

Это путешествие из Москвы в Ярославль по железной дороге, из Ярославля по Волге и Каме, затем в основном конно-лошадиное странствие. И уже от Николаевска-на-Амуре это путешествие по воде.

Тут и совершенно здоровый человек рискует заболеть. Чахоточного такой вояж должен был убить, ведь как только иммунитет слабеет, палочка Коха яростно атакует организм. Но после этой поездки Чехов проживет еще 14 лет. Ученую степень ему так и не присвоили, доктором медицины стать не удалось. Однако простой уездный лекарь нужен людям не меньше. Он почувствовал это сразу, как переехал в свое загородное имение Мелихово в марте 1892 года. 

А потом вспыхнула холера в России. Чехову повезло, холера чуть-чуть потрогала Подмосковье, в Центральной России это было ужасной потерей. 

Дональд Рейфилд
профессор-эмерит русской литературы Лондонского университета Королевы Марии

Официально легочный туберкулез был диагностирован у прозаика в 1897 году. Писателю было тогда уже 37 лет. 21 марта он вместе с публицистом и писателем Алексеем Сувориным обедал в Московском Эрмитаже. Внезапно Чехова скрутил страшный приступ кашля с кровотечением, остановить которое удалось лишь под утро. На этот раз ему пришлось-таки лечь в стационар, а именно в клинику госпитальной терапии при Московском университете. 

Из истории болезни А. П. Чехова: «У пациента истощенный вид: тонкие кости, длинная, узкая и плоская грудь, вес немного более 3,5 пуда (62 кг) при росте 186 см. Испытывает огромную наклонность к зябкости, потливости и плохому сну. Количество красных кровяных телец уменьшено вдвое по сравнению со здоровым человеком». 

Описанная клиническая картина данного пациента говорит о том, что пациент уже длительно болеет туберкулезом. Известно, что хроническая туберкулезная интоксикация способствует увеличенному синтезу протеолитических ферментов, в результате которых идет разрушение собственных белков и жиров организма. И отсюда пациент становится истощенным, изможденным, так называемым чахоточным.

Ольга Комиссарова
заместитель директора ЦНИИ туберкулеза

В то время чахоточных лечили усиленным питанием, солнцем, покоем и свежим воздухом, лучше всего горным или морским. В условиях обычного некурортного климата применялись пары креозота. 

Креозот — это очень интересное средство. По сути дела, это ряд фенольных соединений, которые получаются посредством сухой перегонки бука. В XIX веке его активно использовали для лечения туберкулеза.

Константин Пашков
заведующий кафедрой истории медицины МГМСУ им. А. И. Евдокимова

В самом конце XIX века, как раз когда Чехов оказался в больнице, чахоточным начали делать новую процедуру — искусственный пневмоторакс. 

Это введение в плевральную полость определенного количества воздуха или газа с тем, чтобы легкое поджать, и вот тот участок легкого, который поражен туберкулезом, и где существует так называемая каверна, или полость деструкции, поджалась, и стенки ее сблизились, и создались условия для заживления этой каверны или для ее уменьшения.

Ирина Васильева
директор НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний Минздрава России

Чехову пневмоторакса так и не сделали. Почему? Скорее всего, руководствуясь главным принципом врачебной этики: не навреди. Вот как его лечили. 

Из истории болезни А. П. Чехова: «Из-за болей в груди назначены влажные компрессы, натирания, смазывание йодной тинктурой, внутрь — кодеин, морфий, при сильных потах — атропин. Лед на грудь прописан три раза в сутки по одному часу каждый раз, но ассистент клиники Ансеров назначит дополнительный лед ночью, что воспринято больным хорошо и одобрительно. Замечено, что кровотечение из легкого прекратилось через полчаса после проглатывания больным пяти-восьми кусочков льда». 

До 1946 года, когда, собственно говоря, был применен первый противотуберкулезный препарат стрептомицин, лечение туберкулеза проходило по методу симптоматического и патогенетического лечения. Применение таких средств, как наркотики, морфий, кодеин, противокашлевые препараты, способствовало уменьшению кровохарканья. Кроме того, применение льда при глотании также способствовало сужению сосудов и уменьшению кровохарканья или кровотечения.

Ольга Комиссарова
заместитель директора ЦНИИ туберкулеза

Чехов пролежал в клинике всего две недели. В наши дни лечение занимает не менее 18 месяцев. И уже на десятый день стал настаивать на выписке, аргументировал тем, что из мокроты ушел розовый цвет, гемоглобин вырос на 5%, красных кровяных телец стало на 30 000 больше, да и чисто внешне он окреп заметно, хотя анализ показал, что палочки Коха еще присутствуют в мокроте в изрядном количестве. 

Запись в истории болезни гласит: диагностирован верхушечный процесс, который с прекращением кровотечения пошел на убыль. Больной выписан в отличном самочувствии.

Но чахотка у Чехова осталась, ведь антибиотиков еще не существовало. По сегодняшним стандартам больного выписали недолеченным. 

Продолжение медицинского анализа психологического и физического здоровья Антона Павловича Чехова смотрите в программе «Клинический случай: можно ли было спасти Антона Чехова?»

Или будешь рожать, или будет развод». Ежегодные беременности и депрессия Софьи Толстой

Секс как лекарство. Невероятные и жуткие методы лечения половой дисфункции