Сынок, ты куришь?
В переходном возрасте ребенку начинает казаться, что он уже очень взрослый, разумный и самостоятельный. Свое мнение он начинает продвигать, выбирать эмпирический путь и пробовать «запретные плоды». Есть ли разумные доводы, способные заставить ребенка бросить курить?
Вряд ли. Максимум, на какой результат с родительской стороны можно претендовать — чтобы подросток не врал. А почему дети врут? Потому что правда небезопасна. Чтобы ребенок не врал, он должен доверять. Надо способствовать накоплению у него опыта абсолютной родительской безопасности по поводу любого его признания. А фраза «Скажи правду, и ругать не буду» безопасности не прибавляет. Разговаривайте. Курил? А что курил? А как тебе? — пошло, не пошло? Буквально так. С возрастом он может поймет, а может и нет, что курение вредит здоровью. Куда важнее — отсутствие тревожности. Если ее не будет, это куда больший фактор, чтобы не курить.
И вечный бой
Основные конфликты родителей с подростком возникают на почве невыполнения ребенком данных обещаний. И это вызывает обиды и недопонимание с обеих сторон.
Обещания — это слова человека, который прикинул свои возможности, все взвесил и сказал: «Да, я это могу». Но в большинстве сюжетов ребенок–подросток наобещает все, что угодно, лишь бы сейчас получить свое. То есть обещание ребенка — это ответ на какое–то родительское условие. Поэтому неправильно с нашей стороны потом ловить его на слове. Самый простой, но неизменно действенный способ — применить ситуацию к себе. И тогда вы поймете, что это было не обещание, а выполнение родительского распоряжения.
Когда дочь стала женщиной
Переживания родителей понятны. Но это уже произошло, и нужно принять как свершившийся факт. Никакие призывы остановить постельные отношения не подействуют, а лишь скажутся на отношениях с подростком родителя. Остается играть в диалогах с дочерью роль максимально близкого ей человека, интересоваться не с целью вызнать что-то опасное, а дать понять, что вам важно, как у нее там все происходит.
У девушки есть потребность высказаться, это новизна, яркие ощущения, какие–то страхи, которыми хочется поделиться с подружками, а с нами нет, когда мы не безопасны. Надо прислушиваться к своей интонации, не фонетической, а внутренней, спрашивать то, что действительно вам интересно, что волнует. А как тебе, а как он, насколько он тактичен, раскованы ли вы, где и как было, чем помочь, а хочешь оставлю квартиру на два часа? Буквально так, а иначе она не будет считать вас союзницей.
Почему дети с трудом переносят взрослых
Бывает так, что подросток отказывается от совместного времяпрепровождения с родителями — ни море, ни театр, ни выставки в их компании его не интересуют.
Но кого вообще в 16 лет интересуют выставки? Далеко не всех. Потому что это высоко организованное удовольствие, и до него надо дозреть, накопить большой культурно-эстетический опыт. Это совершенно нормально. Что касается моря, то он не на море не хочет, а отказывается ехать с некомфортными для него попутчиками. С друзьями ему все равно — на море, так на море, в лес, так в лес. И, сама постановка вопроса, при которой родители могут его заставить, делает для него непереносимой их компанию.
Вывод — не быть токсичными, надзидательными и поучающими. И тогда, возможно, вам станет друг с другом хорошо.
Вырастила подружку, а теперь она дерзит
Как научить ребенка соблюдать иерархию? Есть модное выражение «безусловное принятие». Мало кто наполняет эту красивую фигуру речи конкретным поведенческим смыслом — научить себя реагировать не на поступок, не на вежливость, не на грубость, а на чувства, которые за этим стоят. Пока мой ребенок со мной вежлив, бел и пушист, не трудно быть с ним принимающим, но это не засчитывается. Действительное принятие видно окружающим, особенно детям, по реакциям не на их поступки, а на их проступки. И значит, если ребенок мне нагрубил, по этой логике «безусловного принятия» надо ему сказать: «Детка, я тебя так задела? Прости. Я этого не замечала. Ты мне говори. Я за собой послежу». Помните, что любая грубость ответна, это только отраженный свет.
Побег из-под контроля
Уйти из-под родительского контроля — непреодолимое желание 16-летнего человека. Самые вероятные последствия — ребенок заводит параллельный секретный аккаунт, куда родителей не пускает, и там бог знает, что происходит. В наших родительских силах обеспечить максимальную доверительность и прозрачность ребенка. А доверительность не постулируется, о ней нельзя договориться, она может только нарабатываться. Моя вам осторожная подсказка: внятно, полностью открыто, убрать контроль, сказав: «Прости, что мы тебя как-то загнобили. Живи своей жизнью, и все». Страшно, опасно, но административного способа этот страх убрать нет. Этот опыт поставлен сотни раз.
Я просто хочу быть в курсе твоих проблем
Мы сами иногда вынуждаем своих детей ставить границы личного пространства. Зачем унижать подростка подозрительно излишним интересом?
Что движет родителем, который роется в вещах, подслушивает и проверяет телефон ребенка? Это не просто желание быть в курсе его проблем и обстоятельств, а необходимость глубоко присутствовать в жизни ребенка, страх быть ненужным. В идеале родителю надо самому обратиться за помощью к специалисту. А совет детям такой — стараться действовать не реактивно, а активно, самому с упреждением посвящать «предка» в обстоятельства своей жизни. Обсуждайте чувства, переживания, где вам было интересно, где скучно, где страшно, где вы на что-то надеетесь, где разочарованы. Слова, обозначающие ваши чувства, способны снижать уровень невроза родителя. Посыл: «Мам, я понимаю твою озабоченность, мне даже приятно, что ты хочешь, чтоб мы были настолько близки, но мне ужасно неприятно, когда ты делаешь так бесцеремонно. Ты попроси, я тебе сам покажу».
Сын комплексует, а худеть не хочет
Любые намеки на фитнес и диеты лишь усугубляют комплексы. А комплекс — это стресс, который мы привыкли заедать. Замкнутый круг. Стремление помочь, направить, настроить на похудение — будут только усиливать его невроз, ничему не способствовать и не помогать. Сын наперед уже знает, что вы про это думаете, заедает стресс и полнеет еще больше. Поэтому нужно перестать быть источником стресса, отпустить ситуацию. Почему ему трудно сказать: «Да, я полный, мне это очень неприятно»? Потому что он знает, что он в ответ услышит: «Так делай что-нибудь с этим». И это еще самая мягкая редакция, но даже под это подстраиваться очень не хочется.
Не хочу учиться, родители получают копейки
Ребенку обязательно нужно выделять карманные деньги, какие бы финансовые проблемы в семье не были. Не ежемесячно, а еженедельно, потому что ему трудно планировать, в первые три дня все спустит. Будьте искренни, вместо: «Как ты не соображаешь, что мне самой трудно», скажите: «Мне так хотелось бы давать тебе гораздо больше, ужасно жаль, что не могу». И если это звучит «по чесноку», он не может этого не услышать. Если родители будут считаться с ребенком, то и он начнет понимать сложности взрослых.
А нежелание ребенка в 9-м классе заниматься созидательным трудом, выбирать профессию и институт после школы — это губительная искусственно-культурная условность. Современные профессии так высокоорганизованны, что психика ни к 15, ни к 25 годам, как правило, не созревает настолько, чтобы понять, что это «мое», а это «не мое». Правильный посыл: «Не определяйся здесь и сейчас, выбирай стезю максимально широкого профиля, с заведомой готовностью перейти с факультета на факультет, из института в институт, закончив который можно жить и работать, зарабатывать и смотреть, можно ли все линии свести в одну».
Любое ваше слово может быть использовано против вас
Именно эту, знакомую по фильмам, фразу должен помнить каждый родитель, пытаясь договориться с ребенком. Мы постановили, что в 10 ребенок должен быть дома, а он нарушает это правило и приходит позже. Именно потому, что это нельзя назвать совместно выработанным правилом, это наше распоряжение, которое ему насильственно, травматично навязано. Его компания тусит до часу ночи, а он вынужден исполнять навязанное правило, и в спину несется «маменькин сынок».
Регулировать отношения и правила надо не антагонистично, не провоцируя протест и не задевая чувств. Если искренне объясним, что волнуемся за него, тогда он может быть сможет с этим считаться. Любой наш авторитаризм услышан не будет. Если мы говорим: «Ты меня так до инфаркта доведешь?!», ребенок слышит, что он плохой. А это предвестник наказания. Угроза — самый сильный внешний раздражитель для психики, яркая вспышка и громкий хлопок. Угрозы надо избежать немедленно, поэтому, услышав хотя бы гомеопатическую примесь этой интонации, с лязгом падают шторки, человек слепнет, глохнет и чувствует потребность только отбиться: «А что я такого сделал? Подумаешь, немножко задержался». А чтобы он осознал, насколько вам было тревожно и плохо, интонация должна быть другой: «Детка, какое счастье, что ты пришел. Я чуть с ума не сошла от страха».
Переходный возраст — это время, когда самопринятие подростка, его самооценка падает, он чувствует себя плохим и неправильным. Именно этим определяется его протестное, воспаленное, негативное поведение. И наше родительское дело — не взывать к его правильности, а дать ему почувствовать себя не хорошим, не плохим, а принятым, показать, что мы реагируем не на его поступки, не на вежливость, не на грубость, а на его чувства.
В статье использованы материалы программы «Скажите, доктор!» телеканала «Доктор» .
Интернет-зависимость: можно ли ее победить?
«Я боюсь ЕГЭ»: может ли страх реально притупить активность мозга в ответственный момент?
Прыщи, влечение, гормоны: как поговорить с ребенком о половом созревании?
