Врач-гастроэнтеролог Галина Далецкая много лет страдала от язвенного колита и смогла добиться стойкой ремиссии. Читайте ее историю от первого лица.

Болезнь определила выбор профессии

Проблемы со здоровьем возникли в самом начале беременности. Меня начало слабить, со временем это становилось все чаще и чаще, в стуле появилась кровь со слизью. На этом фоне возникла анемия. Врачи не могли меня полностью обследовать, так как боялись, что это может сказаться неблагоприятно: у меня была склонность к выкидышу. Они предположили, что это неспецифический язвенный колит.

На пятом месяце беременности я попала в больницу на сохранение. Принимать лекарства, какими обычно лечат, было нельзя. Мне ставили капельницы, переливали кровь. Когда меня выписали, оказалось, что меня заразили гепатитом и были заражены все, кому перелили кровь от этого донора. Мне предложили прервать беременность, но шел уже шестой месяц, я не согласилась.

Язвенный колит становился все хуже и хуже, а мне надо было сдавать сессию. Это было что-то страшное! Приходилось бегать в туалет до 20 раз, это всегда было по чуть-чуть, но отойти никуда нельзя — вся жизнь возле туалета.

Боли были страшные — такие, что казалось, будто сейчас потеряешь сознание. Они спадали, если сходить в туалет, а если терпишь, то боль ужасная, непередаваемая! Но при этом все равно теряешь кровь. А раз анемия, то и головокружение, и обмороки — все это было. Часто бывали ложные позывы: думаешь, что будет полноценный стул, и не понимаешь, что просто будет идти кровь. Постоянно ищешь, где бы уединиться. А у нас занятия были в разных концах Москвы. Я возила с собой смены белья и пакеты. В общем, это ужасное заболевание!

После родов меня положили в госпиталь вместе с ребенком. Пригласили консультанта, который специализировался на язвенном колите. Мне сделали колоноскопию и ректоскопию, диагноз подтвердился. Но я по-прежнему отказывалась принимать лекарства, потому что кормила ребенка грудью. Ко всему прочему у меня была еще фиброзно-кистозная мастопатия, и врач настаивала, чтобы я не прерывала кормление, иначе это может закончиться операцией.

Я провела три месяца в больнице. Через день лежала под капельницей по десять часов. Ребенка мне пеленали, приносили и клали под бочок для кормления.

Потом мне стало немножко лучше, состояние стабилизировалось, но все это, конечно, не могло прекратиться полностью. В то время я училась на третьем курсе в медицинском университете, и моя болезнь определила мой профессиональный путь: я пошла в ординатуру по гастроэнтерологии и стала гастроэнтерологом.

Питание как путь к выздоровлению

Тогда, после выписки, я не чувствовала себя здоровой. Врачи рекомендовали мне стандартное питание: безмолочный стол №4. Ведь профилактикой обострений является соблюдение диеты. В то время познакомилась с двумя студентами-вегетарианцами. У меня появился интерес к тому, как они питались, но я знала, что мне это точно нельзя. Врачи, наоборот, говорили, что я должна употреблять больше белка — мясной пищи.

Но так случилось, что в то время заболел мой муж. У него были очень сильные боли в тазобедренном суставе, он сильно хромал: одна нога постепенно стала худеть и потеряла в объеме 3 см. Его обследовали, сделали спинномозговую пункцию, но сказали, что сделать ничего нельзя, он будет инвалидом: где-то есть крохотная остеома, которую невозможно найти из-за маленького размера. Тогда он пришел ко мне с ультиматумом: «Ты врач, сделай что-нибудь! Как это так, мне нельзя помочь!?»

Я тогда еще училась на врача и вращалась в среде сыроедов. От отчаяния решила, что нам надо перейти на растительную пищу. Я понимала, что муж один не справится, надо всем вместе так питаться, чтобы не было дома других продуктов.

Тогда мы перешли на сырую растительную пищу и на таком питании продержались три года: я, муж и ребенок.

Родители были, конечно же, в ужасе. Говорили: «Ладно, ему это надо, а ты-то зачем это делаешь? Тебе же нельзя так питаться!» Но неожиданно оказалось, что мне не плохо от такого питания, а даже лучше. Постепенно я поняла, что этот рацион, как ни странно, подходит и для меня тоже. Алкоголь на все это время был исключен, что тоже шло на пользу здоровью. Временами мы чувствовали себя лучше и периодически пробовали добавить какие-то продукты. Когда через три года муж наконец понял, что может перейти на просто вегетарианское питание, то я вслед за ним тоже очень постепенно стала пробовать, и оказалось, что я тоже могу быть вегетарианкой. И дальше много-много лет мы так питались. Это длилось долгие годы. Такое же питание было и у моего второго ребенка.

Уже 25 лет я в ремиссии

Последнее обострение с кровотечением случилось во время третьей беременности, и с тех пор я получила хорошую стойкую ремиссию. Если и бывали обострения, то, как правило, они были связаны с поездками. Я улетала куда-то отдыхать, нарушала питание и через месяц возвращалась с обострением.

Съем я, к примеру, мороженое, и меня пронесет как при обычной лактозой недостаточности. Но если я съем его и на второй, и на третий, и на четвертый день, то совершенно точно буду иметь кровь в стуле. Когда-то до болезни я прекрасно переносила молочные продукты, а теперь мне можно только сливочное масло и сыр.

Впрочем, в последние годы и я, и муж перешли к тому, что называется самым обычным питанием. Ем и мясную пищу, в основном курицу (красное мясо мне не дает есть подагра, а рацион пришлось расширить из-за сахарного диабета). Я и раньше любила мясо, и в гостях спокойно могла его попробовать.

Врач, который меня лечил в свое время, иногда присылал ко мне своих пациентов, которым по каким-то причинам нельзя было давать препараты, в том числе гормоны. Я им помогала таким же образом. Человек пять, перейдя на растительное питание, избавились от обострений.

Но я далеко не уверена, что этот метод подходит всем. Это мой путь — так сложилось у меня. Если человек может нормально лечиться, как это принято, то надо следовать рекомендациям врачей. Я тоже, когда у меня впоследствии случались обострения, принимала препараты, но никогда — гормоны.

Сейчас мне уже 70 лет. Когда-то врачи говорили мне, что нельзя иметь детей, а я вот родила троих! Предполагали, что во время потуг может быть разрыв кишечника, уговаривали избавиться от ребенка. Когда диагноз только поставили, моим родителям врачи сказали, что мне не надо учиться, а надо заниматься здоровьем: мол, она все равно не будет работать, получит инвалидность. Среди тех, кто со мной лежал в то время, многие потом перешли на инвалидность, потому что им сделали калечащую операцию: вывели на бок стому — после этого человек опорожняется через стому в животе.

К счастью, я не стала инвалидом и не только работала, но и диссертацию защитила, состоялась как специалист. Я рассказываю свою историю как некий казус. Не надо отчаиваться, всегда есть место надежде. Иногда приходится брать на себя ответственность за себя. И если другой не может тебе помочь, приходится экспериментировать.

Читайте также в рубрике «Личный опыт»:

«Человек с диагнозом — он уже другой»

«У моего сына аллергия буквально на все»

«Мне плеснули кислотой в лицо, я пережила 200 операций»